Теракт в Волгограде: странности и нелепости

Чем больше вчитываешься в сводки с места теракта в Волгограде, тем больше не оставляет ощущение какой-то нелепости.




Давайте посмотрим, что нам выдает официальная пропаганда.
Некая дагестанка Наида Асиялова 31 года от роду из города Буйнакск вошла в автобус, следовавший по маршруту «Кинотеатр «Юбилейный» — Кардиоцентр». Почти сразу после того, как она оказалась в автобусе, раздался взрыв. В автобусе ехали 40 человек — в основном студенты Волгоградского государственного университета. При взрыве погибли шесть человек, включая Асиялову.
Практически сразу после взрыва, через несколько минут, к месту происшествия прибыли спецслужбы. Следует отметить, что остановка «Лесобаза» в Красноармейском районе, где произошел взрыв — это окраина города, до которой от центра ехать минимум сорок минут. Однако спецслужбы прибыли к месту взрыва даже раньше, чем ГИБДД.
Спецслужбы тут же нашли валяющийся в кустах чистенький и не помятый паспорт террористки, по которому ее и идентифицировали.



Через несколько часов спецслужбы назвали и организаторов теракта. По их данным, это муж Асияловой, Дмитрий Соколов, и два дагестанских террориста, находящиеся в федеральном розыске — Руслан Казанбиев и Курбан Омаров.
Как оказалось, спецслужбам хорошо известны даже подробности личной жизни террористки. По их мнению, сама Асиялова — член дагестанского террористического подполья, которая два года назад приняла ислам. Запомните это число — два года. Асияловой тогда было 29 лет.
Некоторое время назад (совершенно очевидно, что от года до двух) Асиялова, учась в одном из московских вузов, познакомилась с живущим в Москве красноярцем Дмитрием Соколовым, завербовала его в подполье и попутно вышла за него замуж. Свадьба у них состоялась «втайне от родных» Асияловой.
Отметим, что на сегодняшний день Соколову 21 год. Судя по внешности, это, что называется, «маменькин сынок». При этом официальная информация именует его не кем иным, как боевиком махачкалинской боевой группы.
Другие, не менее официальные данные противоречат версии обучения Асияловой в московском вузе. Более того — указывается, что родители отказались от девочки сразу после ее рождения, и она росла в детдоме города Буйнакска. Прописана она была почему-то в Гунибском районе, хотя обычно детдомовцы живут в своем родном городе, где проще найти работу. В связи с этим непонятно, от каких родителей скрывались счастливые молодожены, если родители Соколова находятся в далеком Красноярске.
Судя по всему, сразу после свадьбы семейная пара бросила вуз, в котором училась, и переправилась в Дагестан, чтобы вести там боевые действия. Зачем Асиялова прилежно училась в Москве, будучи при этом участницей боевого подполья — непонятно.
Следствие вовсю цитирует текст с некоего кавказского сайта kavkazpress.ru, который и описывает подробности личной жизни Асияловой и Соколова. В описаниях фигурирует и скан паспорта Асияловой — якобы тот самый, который был найден на месте теракта. С него и начнем.
На паспорте — фото Асияловой в хиджабе. Паспорт, согласно российским законам, она должна была получить в 20 лет, то есть в 2002 году. К этому времени она еще не приняла ислам и не могла носить хиджаб. Безусловно, можно предположить, что Асиялова припозднилась с заменой паспорта — но, как следует из официальной версии, она училась в московском вузе, и с просроченным паспортом ее не могли принять в вуз. Впрочем, на паспорте четко указана дата замены — 23 марта 2008 года, то есть за пять с половиной лет до теракта. По какой причине Асиялова получила паспорт с опозданием на шесть лет — непонятно.

Самое главное — в Российской Федерации категорически запрещено фотографироваться на паспорт в головном уборе и с частично закрытым лицом. Какой бы важной причина не была. Любой полицейский, увидевший такой паспорт, тут же завернет его владельца в отделение. А на паспорте Асиялова — в хиджабе, видны только глаза.
Впрочем, Асиялова ли вообще на паспорте? В жизни она выгладит совершенно иначе...



На том же сайте kavkazpress.ru рассказывается, что Асиялова постоянно меняла места проживания, обретаясь то в Махачкале, то в Хасавюрте, то в Кизляре и везде контачила со вдовами и женами действующих боевиков. Вследствие своей ярой приверженности к ваххабизму пользовалась среди ухтишек большим авторитетом, и даже имела доступ к «джамаатовским» деньгам, собираемым для поддержки бандитов и членов их семей. Последнее время Асиялова сильно болела, у нее «гнили кости», поэтому ей постоянно приходилось сидеть на транквилизаторах и обезболивающих препаратах. Хотя современная медицина и не знает такого термина, как «гнили кости», следствие делает вывод, что Асиялова страдала наркоманией и колола себе небезызвестный «крокодил».
Между тем моментально нашедшаяся мать Наиды Асияловой, Равзат Асиялова, заявила, что ее дочь росла дома, наркотиками не увлекалась, зато увлекалась диетами и фитнесом, отчего у нее болел желудок. Странное хобби для шахидки. По версии Равзат Асияловой, дочь была замужем за турком, которого нашла в Москве, куда уехала на заработки. В Москве, по версии матери, Наида работала продавщицей, и ни в каком вузе не училась.
Ее муж Дмитрий Соколов — фигура фантасмагорическая. По версии следствия, он уехал из Красноярска учиться в Москву в возрасте 17 лет (любопытно, что нигде не указывается вуз, в котором учились молодожены). При этом паспорт у него выдан в возрасте 14 лет почему-то во Владивостоке, в 20 лет паспорт не менялся, за что в Москве юношу тут же должны были бы взять за шкирку при первой же проверке. Потому что просроченный паспорт равен отсутствию паспорта.
В 2010 году (за год до того, как Асиялова якобы приняла ислам) Соколов приобщился к ваххабизму (надо полагать, обучаясь в московском вузе) и принял исламское имя Абдулджаббар. По данным следствия, он самостоятельно изучал минно-подрывное дело.
Вероятно, по мнению следователей, в московских магазинах продаются специальные наборы для будущих террористов «сделай сам», при помощи которых можно, не вставая с дивана, стать заправским подрывником. При этом Соколов не служил в армии, что не помешало ему сразу же по прибытии в Дагестан стать (цитата) «основным подрывником в составе махачкалинской бандгруппы». Следователи рассказывают, что именно Соколов подготовил пояс смертника для Мадины Алиевой, которая взорвалась 25 мая 2013 года в центре Махачкалы, а также приготовил взрывные устройства для подрыва гастрономов № 24 и «Кристалл» 4 августа 2013 года в Махачкале.
Судя по информированности спецслужб о том, кто и что делает в дагестанском подполье, у них имеется хорошо отлаженная агентура. В таком случае остается открытым вопрос, что помешало спецслужбам, при такой осведомленности, поймать террористку до взрыва.
Впрочем, был ли этот взрыв терактом? Продолжаем рассуждать дальше.
На террористке, по официальным данным следствия, был «пояс шахида» и две гранаты, одна из которых взорвалась в автобусе вместе с «поясом». Вторую гранату нашли под днищем автобуса. По другим данным, у террористки была лишь тротиловая шашка (200 граммов) и две гранаты.
Наверное, после «Норд-Оста» и Беслана все хорошо представляют, что такое «пояс шахида». Это несколько килограммов взрывчатки, закрепленных на теле шахидки и щедро начиненных стальными поражающими элементами. Совершенно очевидно, что в автобусе было взорвано не такое устройство. Сила взрыва «пояса шахида» такова, что от автобуса не осталось бы ничего — а между тем у него даже передние стекла оказались на месте после взрыва. Кроме того, на стенках автобуса нет никаких следов поражающих элементов — в то время как стальные шарики и гвозди должны были буквально изрешетить все на своем пути.
Учитывая сравнительно небольшое количество погибших и тяжелораненых, можно говорить от силы о взрыве ручной гранаты — например, широко распространенной на Кавказе РГО. Автобус, в котором произошел взрыв — это трехдверный ЛиАЗ-5256 вместимостью 117 человек. Если в нем сидит 40 человек — он полупустой. В этом случае взрыв любой серьезной бомбы с поражающими элементами не оставил бы в живых никого.
Буквально через несколько часов после взрыва следствие перестало говорить о «поясе шахида» и заговорило об одновременном взрыве тротиловой шашки и гранаты. Оставим на совести следователей бредовую идею о возможности одновременного взрыва шашки и ручной гранаты — но в этом случае возникает вопрос: а зачем? Если на стороне террористов работает самый крутой подрывник в Дагестане, почему он использует такой примитивный и дилетантский арсенал?
Впрочем, вопрос «а зачем» следует задать вообще в отношении всего теракта. У любого подобного действия есть цель. Любой такой теракт готовится загодя, планируется, чего им хотят достичь. Одно дело — теракт в Махачкале, в которой идет постоянная борьба за власть между кланами, где обострены вопросы сепаратизма, и совсем другое — в мирном и далеком от Кавказа Волгограде.
Впрочем, на этот вопрос следствие тоже выдвинуло некую теорию о «перемещении терроризма в Поволжье... в связи с Олимпиадой в Сочи». Где Москва, а где Багдад — то есть Сочи. С тем же успехом терроризм мог переместиться в Якутск или Владивосток.
Взрывать ценнейшего сотрудника бандподполья в полупустом автобусе на окраине города — это шаг не только бессмысленный, но и глупый. Возможно, именно в связи с этой очевидной глупостью у следствия появилась версия о том, что Асиялова якобы направлялась в Москву, но по какой-то причине решила совершить теракт в Волгограде. Хотя и в этом случае нет никакой необходимости взрываться самой — достаточно оставить сумку под сидением автобуса и выйти на остановке.
Вероятно, мы имеем дело все-таки не с мощным бандподпольем, а с детским садом на выгуле.
Непонятна также цель теракта: до сих пор ни одна группировка не взяла на себя ответственность за взрыв. Нет никаких требований к федеральным властям. Да и в целом, следует понимать, что Дагестан — это не Чечня. Это у чеченских боевиков серьезные «терки» с федеральным правительством. Дагестан же вполне устраивает безбедное существование внутри России, и все дагестанские «бандформирования» устраивают разборки преимущественно друг с другом.
Впрочем, клоун всея Руси Владимир Жириновский уже нашел причину теракта в Волгограде. По его мнению, это месть за разборки в Бирюлево. Правда, в Бирюлево были азербайджанцы, а теракт совершили дагестанцы, но с позиций вице-спикера госдумы это, конечно, одно и то же.
Из всего изложенного выше складывается прискорбный вывод: нас дурачат. Что это было на самом деле — случайный взрыв, месть, самоубийство, провокация, сорванная операция ФСБ — мы вряд ли когда-то узнаем. Достоверно можно сказать только одно — мы имеем дело со скроенной в страшной спешке и оттого противоречивой и нелепой дезинформацией.