«Я до тринадцати лет жил в деревне, и там, помню, играл в детских спектаклях. Сохранилось в памяти даже название одной пьесы – «Чудо на болоте». К тому же без меня не обходилась ни одна деревенская свадьба: я лихо отплясывал цыганочку, барыню, русскую полечку. Когда молотьба в деревне шла, я приходил к овину, шутил с женщинами, и мне всегда говорили: «Мишка, ты артистом будешь!».
Оставалось только это развивать. В Москву мы приехали в 1936 году – мама тяжело заболела, и ей потребовалась операция. Надо было идти работать, и я, прибавив себе несколько годков, устроился на тормозной завод имени Кагановича учеником электромонтера. А после работы, весь чумазый, бегал в клуб имени Каляева в драматический кружок. Очень мне это нравилось. Помню, когда заболел исполнитель роли в пьесе Островского «Свои люди – сочтемся», мне поручили срочно его заменить. За одну ночь я выучил всю пьесу, и потом почти два года играл купца Большова.
Когда в этом спектакле меня увидел знаменитый режиссер Федор Каверин, он был поражен. Мне ведь едва исполнилось шестнадцать лет! Каверин пригласил меня в Московский драматический театр артистом вспомогательного состава. Несмотря на то, что зарплату мне предложили в пять раз меньше, чем я получал на заводе, мама сказала: «Иди, раз душа просит. Правда, с таким лицом разве берут в артисты?» Позже режиссер Рошаль говорил: «Миша, у вас не лицо, а целая кинобудка!»..."
В школу-студию МХАТ я поступил, отслужив полтора года на фронте, где был ранен и едва не лишился ноги. В полевом госпитале еле-еле уговорил главного хирурга не ампутировать ее, после чего пришлось очень долго лечиться. Студию открывал великий наш артист Иван Михайлович Москвин, и я был в первом наборе. Однако приемная комиссия с удивлением обнаружила, что мое образование — три класса сельской школы.
Москвин воскликнул: «Вы – артист! Уже артист» И хотите учиться?» Я затараторил скороговоркой, чтобы не выдать волнения: «Мне нужно учиться, очень нужно учиться!» Москвину пришлось самому поехать в управление Высшей школы и сказать, что аттестат об образовании утерян мной на фронте. Этой святой ложью Иван Михайлович очень мне помог..."
"Меня часто спрашивают — как я воспринимаю счастье. Для меня счастье в данный момент, когда я иду по набережной или по парку, и у меня ничего не болит. Я самый счастливый человек на земле. Это понимают те, кто доживает до моего возраста. Я ведь, в общем-то, уже одной ногой в «Красной книге». Многие мои друзья, великолепные актеры ушли из жизни. Начиная с Толи Папанова. Искусство-то беднее стало. После смерти этих могикан вышел на экран второй эшелон, а он не совсем готов взять это на себя и быть такой же мощью, как те были — и Евстигнеев, и Борисов, и Миронов и масса других актеров, которые очень рано покинули нас.
И теперь я думаю — самое главное не стать злым, не стать завистливым, вот этого я избежал. Я нормальный человек. А ведь это очень трудно в искусстве выжить и остаться нормальным…»
