Как живут россияне, которые спрятались от мобилизации внутри страны
Когда в России объявили «частичную» мобилизацию, тысячи мужчин уехали за границу, чтобы не участвовать в боевых действиях. Но многие не смогли покинуть страну. Кому-то ограничили выезд за пределы России, потому что они оказались в списках тех, кого должны мобилизовать. Другие просто не могли позволить себе эмиграцию, а кого-то держали в России неотложные дела.
Среди военнообязанных, оставшихся в России, некоторые положились на удачу и предпочли находиться дома. Другие спрятались от мобилизации на территории страны — в других регионах и деревнях, подальше от места прописки. «Вёрстка» поговорила с тремя мужчинами, которые укрылись от повесток вдали от города — там, где их никто не знает.
* Имена героев изменены по их просьбе
Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал
«Вообще на жизнь были другие планы. Пока всё на паузе»
Дмитрий, инженер
Мне 24 года, я из Московской области. До мобилизации я заочно учился в университете и работал инженером в частной фирме. У меня была обычная жизнь, я начал делать ремонт в своей квартире, собирался менять работу.
Когда объявили мобилизацию, появились новости о том, что студентов-заочников тоже будут забирать — особенно тех, кто служил в армии. Это как раз про меня, я отслужил год после колледжа, дослужился до звания младшего сержанта. Это было довольно весело, но бессмысленно.
Ко мне домой пришли с повесткой сразу после объявления мобилизации. Около девяти вечера позвонили в дверь. Сосед посмотрел в глазок: там был человек в форме и ещё один в гражданском. К сожалению, мы открыли им дверь. Мне вручили повестку, я расписался. Потом они постучали к соседу по лестничной клетке и, не дождавшись ответа, ушли.
В таких сложных ситуациях — когда грозит опасность и надо принять решение — я первым делом досконально всё изучаю. Были разговоры, что за уклонение может грозить 10–15 лет лишения свободы. Но я проконсультировался с юристом и выяснил, что за неявку в военкомат серьёзных последствий не грозит. Так что я решил туда не ходить.
В моем окружении никто не поддерживает войну и мобилизацию. Я сам наполовину украинец. Почему я должен куда-то ехать и против кого мне воевать? В целом вся сложившаяся ситуация до сих пор не укладывается у меня в голове. Мне никогда не нравилась политика президента, но я не мог представить себе, что дойдёт до такого. Отправлять людей погибать ни за что, ни про что — для чего всё это?
У меня были и другие причины не ехать на фронт. Мой отец воевал в горячей точке, и я с детства наслышан о том, как это страшно — участвовать в боевых действиях. Он умер несколько лет назад, но пока был жив, часто говорил: «Вам придется воевать на вашем веку, но я этого для тебя не хочу. Тебе это не нужно».
Я знаю нескольких людей, которых мобилизовали. Один парень сейчас в Беларуси, другой две недели провёл на передней линии фронта. Ещё один вернулся грузом 200.
Был вариант уехать из страны, но я видел фотографии и сюжеты о том, сколько людей было на границах и как тяжело они их переходили. А ещё я думал, что меня могут не выпустить как подлежащего мобилизации.
Поэтому после получения повестки я купил термобельё, взял аптечку, ноутбук, все деньги, что были, и отправился в деревню. Ехал я на такси — решил, что покупать билет на поезд не стоит из соображений безопасности. По дороге сменил две сим-карты и выключал телефон, пока был в пути.
Я поселился в доме родственников. Он находится в другом регионе, и раньше я тут ни разу не был. Я не совсем в глуши, здесь довольно цивилизованно, есть магазинчик. Когда я работал инженером, я иногда оказывался в очень маленьких населённых пунктах, оторванных от цивилизации. А здесь по сравнению с ними даже мегаполисно.
Соседей у меня не много. Я подружился с продавщицей в магазине и в целом чувствую себя в безопасности. Дом моих родственников — хороший, тёплый, с удобствами и интернетом. Что ещё надо для счастья? Я просыпаюсь, занимаюсь спортом, готовлю еду на весь день. Потом работаю, а ближе к вечеру читаю книги, смотрю кино.
Эта жизнь, конечно, отличается от прежней. В городе мне комфортнее. А тут погулять особо негде, сходить некуда, ассортимент в магазине минимальный. А главное — нет парикмахерской. Вот это ужас. Я привык коротко стричься, а сейчас у меня такие длинные волосы, каких раньше никогда не было.
Город, из которого я уехал, — небольшой. Многие жители знают, что мне приходила повестка и что я не пошёл в военкомат. Но я никому не рассказывал, куда я отправляюсь и что буду делать дальше. С работы я уволился, сейчас подрабатываю фрилансами удалённо, чтобы хватало на хлеб. Так что найти меня трудно.
Семья и друзья моё решение пересидеть мобилизацию в основном поддержали. Мама сначала говорила: «Возвращайся, чего ты будешь прятаться». Но сейчас много разговоров про вторую волну, и риски слишком высокие.
Дальше мне остаётся только действовать по обстоятельствам. Сейчас, как бы глупо это ни звучало, я себя чувствую так, как будто взял отпуск. Но иногда накатывает, начинаю думать: что же будет завтра? И вообще — что будет дальше? К тому же, я не исключаю вариант, что и здесь меня могут найти, если очень захотят. Но это вопрос ресурсов: на поиски нужны люди и деньги, а зачем искать одного человека, если можно вручить повестки ещё сотне мужчин на улице?
Вообще, конечно, на жизнь у меня были другие планы. Как минимум, закончить ремонт в квартире, найти работу получше, закончить университет. Рано или поздно завести семью. В общем, жить полноценной жизнью. Но пока всё на паузе.
Я думал о том, что буду делать, если меня тут найдут. Конечно, для начала попробую сбежать. Тут вокруг леса и поля, я присмотрел себе лесок на всякий случай. Вставать под ружьё я в любом случае не собираюсь.
«Я считаю себя патриотом, и почему тогда я должен уезжать из страны?»
Павел, юрист
Мне 33 года, я работаю в НКО, помогаю людям защищать их права. В основном занимаюсь социальными вопросами. Мобилизации я боюсь не очень сильно, потому что не подлежу ей в первых рядах. У меня есть заболевания, и срочную службу я из-за них не проходил.
Но я также понимаю, что хватают всех подряд — это отлично видно из новостей. Так что я опасаюсь, что могут прийти в любой момент, особенно если будут по политическим мотивам специально отправлять тех, кто менее угоден властям.
Так что после объявления мобилизации мы с семьёй посовещались и решили, что я поживу в деревне, подальше от потенциальной опасности. Мысли уехать из страны тоже были, и это по-прежнему запасной вариант. Но меня коробит от мысли, что, возможно, придётся покидать Россию. Вся моя жизнь здесь. У меня двое детей, жена, родители, которым надо помогать. Как я поеду один? А вынуждать близких страдать ради моей безопасности я тоже не хочу. Не хочу, чтобы дети бросали школу и сад, теряли друзей, чтобы жене пришлось уходить с работы.
Но главный аргумент, который держит меня здесь, — это то, что я нахожусь в своей стране, которую я люблю. Почему я должен уезжать? Я всю сознательную жизнь посвятил тому, чтобы помогать людям, которые живут в России, и считаю себя патриотом. Конечно, я при этом разделяю страну и государство.
Моя работа, конечно, тоже привязана к России, но основные дела можно вести дистанционно. С сентября я работаю удалённо. Правда, какие-то суды из-за этого приходится пропускать.
Из города я уехал один. У детей — детский сад, школа, кружки. У жены работа. Но я недалеко: примерно в 200 километрах от них. Я даже сидел с детьми, когда у них была ветрянка. В целом мне тяжело без семьи: хочется принимать участие в жизни детей, в их воспитании, помогать с уроками.
Всем знакомым я сказал, что отправляюсь в командировку. Общаюсь с близкими преимущественно в мессенджере «Сигнал», постов ни в каких соцсетях не пишу. Когда нужно, использую VPN. Я стараюсь сделать так, чтобы как можно меньше людей знало, где я. Но совсем не выходить из дома невозможно. В деревне, куда я уехал, нет ни газа, ни водопровода.
У меня тут есть товарищи — приехали в деревню по той же причине, что и я. Мы помогаем друг другу — например, по очереди ездим в магазин. Он находится в 20 км отсюда, и передвигаться приходится по пересечённой местности. Здесь почти нет дорог, осенью проехать особенно тяжело. Но это и хорошо: полиция или какие-то власти в эти места не заглядывают, разве что егеря, но им до нас нет дела.
Понимания, каким будет ближайшее будущее, у меня нет. Горизонт планирования — один-два дня. Если там, где я нахожусь, станет небезопасно, кто-то из доверенных людей даст мне сигнал. Мы с товарищами, которые тоже тут скрываются, скооперируемся и либо запрёмся в домах, либо уйдём в лес. Но до этого, думаю, всё-таки не дойдёт.
Хочется вернуться к обычной жизни. Некоторые дела по работе простаивают, я мог бы делать куда больше, находясь в городе. Но всё же я понимаю, что вопросы личной безопасности сейчас важнее.
Есть ощущение, что до весны что-то изменится. Либо произойдёт что-то хорошее, либо всё станет совсем плохо, и необходимость прятаться отпадёт. Надеемся всё-таки на хорошее. Этой надеждой и живём.
Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал
«Позицию „не служил — не мужик“ никогда не понимал, это дикость»
Егор, водитель
Мне 27 лет. Когда-то я жил в Свердловской области, потом переехал в Москву и до недавнего времени жил там. Работал сначала монтажником, а потом устроился персональным водителем.
Желания проходить срочную службу у меня никогда не было, так что после окончания университета я начал скрываться от призыва. Отчасти поэтому и уехал в Москву. Мои данные были в военкомате Свердловской области, и я решил, что лучше быть оттуда подальше. А в столице были родственники, и они помогли. Дома я особо не афишировал свой отъезд, в курсе моих перемещений были только родные.
Вообще-то я годен к службе на 100%. Но к перспективе идти в армию всегда относился с отвращением. Я слышал много историй про людей, которых там избивали или унижали морально. Такое ощущение, что там не служат, а отбывают наказание. Я никогда не понимаю позицию «Не служил — не мужик». Для меня это какая-то дикость.
Когда началась война, захотелось уехать из страны. То, что делает Россия в Украине, вызывает у меня ненависть и отвращение. Но возможности переехать у меня сейчас нет.
Я давно предполагал, что мобилизация начнётся. Видел, что вербуют людей в колониях, и понимал, что дойдёт и до тех, кто на свободе. Я с самого начала решил, что буду скрываться, и начал составлять план. Решил, что поеду в деревню в Тверской области, где когда-то жили мои бабушка и дедушка. Там остался дом — он уже год пустовал, но был вполне обжитой, с центральным отоплением и водопроводом.
Как только мобилизацию объявили, я уволился с работы. Мы с моей девушкой собрали всё необходимое, сели в машину и поехали.
В деревне у нас не было ни одного знакомого. Конечно, трудно, когда приезжаешь, а тебя никто не знает. Магазина, где можно было бы купить всё нужное, здесь тоже нет — раз в неделю нужно ездить в областной центр.
В деньгах мы ограничены. Есть небольшой дистанционный заработок и скромные финансовые запасы, но их надолго не хватит. Сейчас мы вместе осваиваем профессию, которая, надеюсь, позволит нам удалённо работать.
Родители знают, где я и почему уехал. Они относятся к войне так же, как и я, и во всём меня поддержали. Сами они собираются переезжать в другую страну.
Лично мне в деревне даже нравится. Помню, приезжал сюда к бабушке и дедушке каждое лето и не хотел уезжать. А потом приезжал сюда пожить уже взрослым, когда был коронавирусный локдаун. Правда, тогда у меня не было девушки. Одному в деревенском доме было тоскливо и некомфортно. А сейчас у меня настроение хорошее, как в детстве. Я устал от городской суеты, а здесь хорошо.
Мой день стал строиться совсем по-другому. В Москве я просыпался, пил кофе, ехал на работу, потом — домой. Здесь больше свободного времени, нужно придумывать себе занятия. Хотя дел по дому хватает. Мы 24 часа проводим вместе с девушкой, иногда можем поругаться из-за какой-нибудь мелочи. Но в основном друг друга поддерживаем.
Мы думали, что пробудем тут до лета включительно. Но теперь понимаем, что и летом, скорее всего, не уедем, а встретим в деревне следующий Новый год. Хотелось бы выбраться раньше, но развитие событий к этому пока не располагает.
Думаю, вернуться в город я буду готов только после того, как Россия выведет войска с оккупированных территорий и появится уверенность, что конфликты позади и никто ни с кем не воюет.
Хоть в деревне и хорошо, эмоционально мне бывает очень трудно. Есть фоновая тревога оттого, что кто-то может меня найти и забрать. Но по доброй воле я, конечно, никуда не пойду. Если пришлют какую-нибудь повестку — проигнорирую. Если попробуют отдать лично в руки — сделаю всё, чтобы не брать. Лишь бы не оказаться на войне.
