Кстати, у нас (в Дагестане) одна популярная певица убила убийцу своего брата. И отсидела. Даргинка. Ей сказали, ты поступила, как настоящий мужчина и посадили в мужскую камеру.
Мой френд, очень умный и образованный дагестанец, немножко писатель, с которым дружу уже много лет, присылает, вдруг, сообщение на мессенджер.
«По данным следствия, около 23:00 седьмого сентября на окраине села Какамахи подрались четверо мужчин. Жена одного из них сидела в автомобиле и наблюдала за конфликтом. Она взяла нож из салона и нанесла колото–резаные ранения двум оппонентам мужа. Один из раненных умер на месте, второй доставлен в больницу. Мощная даргинка."
— Странно, — думаю я, — у них там в Дагестане сейчас два часа ночи, почему он не спит?
Спрашиваю:
— Ты бы смог убить человека, защищая своего мужа?
— Нет!
— Почему?
— Потому что у меня не было бы мужа. Я мужчина.
— Трансформируй сознание. Как если бы ты писал рассказ от имени женщины. Читал «Театр» Соммерсета Моэма?
Писателю, художнику слова, не должно быть таким косным.
— Мне это делать нельзя.
— Что нельзя?
— Так думать нельзя.
— Почему?
— Потому что Аллах (да будет благословенно имя его 512 раз) знает не только, что делаешь, но и что думаешь.
Кстати, у нас есть одна популярная певица Патимат Кагирова. Она сидела в тюрьме.
Убила убийцу своего брата. И отсидела. Тоже даргинка.
Здесь мой далекий дагестанский друг делает риторическую паузу и заставляет ждать пять минут, пишет:
Ей сказали, ты поступила, как настоящий мужчина и посадили в мужскую камеру.
Его любимый формат: восточные загадки, притчи, небылицы. Отвечаю:
Когда я сидел в тюрьме, рассказывали такой случай. По обвинению в мужеложстве ст.119 УК БССР арестовали одного штымпа. Он работал преподавателем в профессионально–техническом училище. Его отец был большой шишкой в Москве, устроил сына в МИМО, тот блестяще учился, знал несколько европейских языков, готовился к карьере дипломата. Попался на гомосексуальных связях с иностранцами. Вычислило КГБ. Судить его, с учетом высокого положения, которое занимал его отец, не стали, но отправили подальше от скандала в ссылку, в провинциальный беларуский город Борисов преподавателем немецкого языка в ФЗУ. Чувак быстро освоился на новом месте и принялся соблазнять студентов старших курсов, достигших совершеннолетия, которым преподавал немецкий язык и обществоведение по совместительству. Кто–то из школьников рассказал родителям, родители побежали в милицию, преподавателя задержали, допросили и он во всем сознался. Без стеснения рассказал то все, даже то, чего менты не могли знать. Написанный им собственноручно высоким художественным языком протокол допроса ходил в отделе управления милиции города Борисова по кабинетам. Менты задумчиво читали. Стали на 72 часа необычно вежливы и предупредительны друг к другу. Наш герой, тем временем, уговорами и лаской соблазнил зека, которого ему подсадили в камеру предварительного заключения для оказания психологического давления. Вместо давления вышла между ними любовь, и они плакали, обнимались и целовались, когда расставались.
Минский прокурор, узнав об этой истории, захотел на него посмотреть, и когда нашего героя привезли прямо в прокурорский кабинет, спросил:
— Почему вы это делаете?
— Что? — спросил наш герой провокационно.
Прокурор оказался не дурак, даром что ли был прокурором столичного города, нашел удобную формулу:
— Почему вы удовлетворяете половое чувство противоестественным путем?
— А какой путь естественный? — спросил наш герой.
— Пенисо–вагинальный, — ответил прокурор.
— Кто устанавливает эти нормы? — спросил учитель немецкого и обществоведения.
— Уголовный кодекс, — сказал прокурор и избрал меру пресечения — арест.
Его отвезли отвезли обратно в КПЗ. Вечером воронок стал объезжать районные отделения, из которых был сделан заказ на перевозку арестованных на Володарку, вот–вот должен был подойти городскому управлению милиции, как позвонил его папа из Москвы и стал настаивать на том, что его сына, без пяти минут дипломата, нельзя сажать в тюрьму, потому что там ему будет только хуже.
Но прокурор города уперся и принялся говорить о том, что чувак представляет социальную опасность и его нужно изолировать
— Чего ты хочешь, прокурор? – спросил папа из Москвы.
— Что бы он наконец получил, то что ищет, — зная что его записывают, сказал прокурор.
— Его там убьют.
— Лучше надо было воспитывать, — сказал прокурор.
— Да тут не в воспитании дело, — это его природное, — сказал папа из Москвы
— Откуда?
— От родителей.
— Тогда вас нужно всех сажать, — сказал прокурор и хотел было положить уже трубку, но в последний момент добавил:
— Могу сделать так, чтобы его посадили в женскую камеру с девственницами.
— И он сидел в женской? — спрашивает мой далекий друг из Дагестана.
— Это было время олимпиады. В городе шел хапун, тюрьма переполнена, мест в новом корпусе в маленьких камерах не было и чувака поселили в большую женскую камеру на 72 шконки.
Прошло три месяца, и во время медицинского осмотра, выяснилось, что 72 в этой камере беременны.
— Бисексуал был, — пишет мой дагестанский друг Д.
— Как минимум 72 сексуал, — говорю я.
И все в этой истории счастливы. И папа из Москвы, который уже и не рассчитывал, но получил такое многочисленное продолжение фамилии, и прокурор, который ещё раз утвердился в своем мнении, что все зависит от воспитания, а вся эта генетика только ведет к фашизму, и вот наглядный пример его теории: человек перевоспитался, и главный герой моего рассказа преподаватель немецкого и обществоведения по совместительству, который обрел в тюрьме свое счастье и ты, дорогой читатель, если я смог отвлечь тебя от печальных мыслей о будущем.
