Если бы я не был художником, я вряд ли работал бы на почте или на какой–нибудь такой восьмичасовой работе. Думаю, я был бы кидалой. И всю жизнь бегал бы от ребят из отдела по экономическим преступлениям.
Я не ходил в киношколу, я ходил в кино.
Я маленьким много раз смотрел фильм "Человек–амфибия", обожал его. Я не знал, что он русский.
Если вы спросите меня, какой мой самый любимый русский фильм, я вообще назову фильм Сергея Эйзенштейна "Александр Невский".
Кому–нибудь снесут полбашки из винчестера — и меня это ни капли не тронет. Я воспринимаю это как клевый спецэффект, или мне нравится мизансцена. Меня по‑настоящему трогают обычные человеческие истории. Кто–нибудь порежется листом бумаги на съемочной площадке, и меня пробирает, потому что я могу это на себя примерить. А получить в живот очередь из Узи — ну как такое на себя примеришь…
Когда я работал в видеомагазине, я слышал, как родители ругали детей за то, что те все время брали то кино, которое они уже видели и любят. Ребенок ведь как думает: "Зачем брать неизвестно что? Возьму–ка снова эту кассету". И он смотрит ее в пятнадцатый раз и искренно смеется над всеми шутками. Вот и у меня психология ребенка — мне нравится такой подход.
Если в конце года я могу сказать, что я видел десять по‑настоящему — без всяких скидок — хороших фильмов, значит, год удался.
Хотите узнать мою любимую грязную шутку? Черный парень заходит в салон кадиллаков. К нему подходит продавец и спрашивает: "Здравствуйте, сэр. Думаете купить кадиллак?" — "Я собираюсь купить кадиллак, — отвечает тот, — а думаю я о телках".
